Доклад Р.Ю. Лопатюка «Свобода в философии Гегеля в её социально-политическом аспекте», 12 апреля 2016 г.

Теоретико-методологический семинар сектора истории зарубежной философии

«История философии: наследие и проект»

Доклад Л.Ю. Лопатюка

«Свобода в философии Гегеля в её социально-политическом аспекте»

12 апреля 2016 г.

Тезисы доклада

Кажется, что представления Гегеля о свободе в её социальном и политическом измерении имеют мало общего с тем, что мы обычно привыкли под свободой подразумевать. Широко известно, как характеризовали воззрения Гегеля на государство и место в нём человека, такие философы как Бертран Рассел и Карл Поппер. Так Бертран Рассел писал, что «учение Гегеля о государстве оправдывает всякую внутреннюю тиранию и внешнюю агрессию». Согласно такой интерпретации, в философии Гегеля целое (то есть государство) важнее, чем часть (то есть гражданин), поэтому позиция Гегеля неминуемо ведёт к подавлению всякой свободы и независимости человека. Тем не менее, Гегель на страницах практически всех своих трудов не перестаёт восхвалять свободу, и кажется странным, почему человек стоящий на той охранительной позиции, которую приписывает ему Бертран Рассел, уделяет так много внимания понятию свободы, и характеризует в её столь позитивных терминах. Ещё менее согласуется с утверждениями Бертрана Рассела то, что политическим идеалом Гегеля, как видно из его Философии истории, является конституционная монархия. Вряд ли можно сказать, что приверженность конституционной монархии для начала 19-го века является чем-то отсталым или реакционным. Во многом взгляды таких мыслителей как Бертран Рассел вызваны непониманием и упрощённым толкованием учения Гегеля. В этом докладе я хотел бы попытаться предложить такую интерпретацию учения Гегеля, которая бы устранила упомянутые противоречия.

Для того, что верно, как мне кажется, интерпретировать теорию свободы Гегеля, её надо рассмотреть с учётом противопоставления свободы механицизму. Когда Гегель описывает в своих сочинениях механические движение, он часто присовокупляет эпитет «случайный». Любой толчок от столкновения тел являются случайным, в том смысле, что Гегель не может его предсказать с помощью своего метода. Этот метод философствования происходит от предшествующих Гегелю немецких философов идеалистов. Он заключается в том, чтобы определять условия возникновения чего-либо. Например, Кант исследовал условия возникновения чувственности и рассудка. Априорные категории пространства и времени являются условиями осуществления познания. Точно такой же стиль философской аргументации использует Гегель. Выявление тех факторов, условий, которые объективно определяют, почему нечто происходит. Только Гегель, в отличие от Канта, стремится определить не просто условия возникновения познания, а условия возникновения всех вещей вообще. С помощью своего знаменитого метода трёхступенчатого развития понятия, Гегель стремиться дедуцировать одни процессы из других. Однако механическое движение тела нельзя вывести из понятия тела, даже с точки зрения Гегеля. Случайные процессы, такие как столкновение или падение тел невозможно предсказать, поскольку механическое движение не присуще телу «изнутри», по его понятию, а происходит от другого тела. Механические силы по Гегелю действуют в отношении тех вещей, которые независимы и разделены друг от друга. Если бы в мире Гегеля существовали только механические силы, а значит случайные действия тел друг на друга, то Гегель не смог бы тогда использовать свой метод для выведения одного понятия из другого. Таким образом, Гегель совершенно сознательно (о чём он неоднократно пишет) вводит в свою систему такую область бытия, объекты и процессы в которой нельзя дедуцировать с помощью мысли. В эту область можно направлять любые предметы, которые не нравятся Гегелю, или которые он считает слишком незначительными, чтобы делать их предметов своей мысли.

Одновременно Гегель определяет те процессы, которые могут и должны быть постигнуты с необходимостью посредством метода развития понятия. Это те вещи, в которых как несложно догадаться, наоборот наличествует непрерывная, а значит необходимая связь. И соответственно их поведение можно предсказать с необходимостью.

Отсюда становиться понятным почему Гегель так превозносит целое, всеобщность и т.д. – понятия, которые так смущали Рассела и Поппера. Явления, которые Гегель относит к этим понятиям обладают двумя свойства. Во-первых, в них наличествует непрерывная связь, что, как упоминалось выше, делает их предсказуемыми с необходимостью. Во-вторых, они представляют собой нечто важное или грандиозное, как например исторические процессы, государственные институты.  Данные феномены более глобальны, в силу того, что они складываются из многих частей, находящихся в единстве. То есть их масштаб куда больше, чем у отдельной независимой части. Получается, что важное и познаваемое в системе Гегеля это свойства одних и тех же вещей.

Если руководствоваться данной теорией при рассмотрении проблемы свободы, то она предстанет совершенно в ином свете. С точки зрения Гегеля свобода это, когда человек вовлечён в какой-то глобальный процесс (например, политические выборы), потому что если он совершает какие-то незначительные, случайные поступки, на подобии механических действий, перемещения предметов и т.д., то он не является свободным. Это кажущаяся свобода, потому что в действительности такой человек изолирован и находиться области случайного. Если, например, кирпич упадёт со стены, то по Гегелю это будет случайностью. И точно такая же ценность поступков несвободного человека. Другими словами мерой свободны у Гегеля является ценность поступка. И насколько она связана с другими целями. Если цели многих индивидов находятся в единстве, то они являются всеобщими целями. Действительно, интуитивно такая теория, кажется понятной, поскольку любые действия, которые носят глобальный характер, совершаются при участие косвенном или прямом всего общества. Соответственно, без участия, вовлечения человека в общественные процессы, его поступки будут иметь незначительный характер. Такой человек если и способен нечто совершить, то только нечто незначительное. Этот вид свободы Гегель именует произволом, и относит его к сфере случайного.

Данная теория свободы не является ни либеральной, ни охранительной, но скорее представляет собой компромисс, поскольку, с одной стороны, в скрытой форме она отрицает самоценность, или абсолютную ценность индивидуума, устанавливая его зависимость от общества. А с другой, государство и общество выступают не только как источник принуждения, но и как источник и средство осуществления свободы. Только через них индивидуум оказывается способен совершать какие-то важные, всеобщие поступки. Опять же становиться ясным, почему Гегель уделял большое значение парламенту в своей теории идеального политического строя. Каждый индивид должен быть вовлечён в политический процесс, поскольку этот процесс более глобален. Одновременно можно предполагать, что и государство, в котором индивидуумы реализуют свою свободу, тоже нечто от этого приобретает, хотя данное утверждение не является очевидным. Во всяком случае, Гегель в своей Философии истории уничижительно описывает Древневосточные цивилизации, в которых, по его мнению «свободен только один» правитель.